Последние метры не отберут
Прежде всего о проблеме: объём просроченной задолженности россиян постоянно растёт и достиг в прошлом году довольно внушительной суммы в 1,3 триллиона рублей. Причём основной рост приходится на потребительские кредиты, иными словами — на достаточно мелкие, в десятки тысяч рублей суммы: понятно, деньги у банков на новый телевизор или холодильник занимают далеко не Ротшильды. А отдавать долги стало затруднительно — реальные доходы наших сограждан упали почти на 10 процентов, а с учётом инфляции, пусть и сниженной, — и того больше.
Взыскивать эти относительно мелкие суммы по действующему закону очень часто себе дороже, если учесть, что арбитражный управляющий, который должен заниматься взысканием долгов с банкрота, за свои услуги просит в среднем 100 тысяч рублей. Что же делать? Минэкономразвития предлагает внести поправки к Закону о банкротстве физических лиц, которые ввели бы процедуру так называемого упрощённого банкротства.
Мудрить особо не стали, как подчеркнул на нулевом чтении поправок в рамках Общественной палаты в пресс-центре «Парламентской газеты» Олег Зайцев, консультант Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, и приняли за основу нормы англосаксонского права, где процедуры упрощённого банкротства весьма распространены и достигают только в США до миллиона случаев ежегодно. (У нас в стране, по оценке Зайцева, — может быть, около 100 тысяч).
В чём суть поправок Минэкономразвития? Главный критерий, по которому несостоятельный должник может прибегнуть к упрощённому банкротству, — сумма долга: не менее 50 тысяч и не более 900 тысяч рублей. Но при этом в отличие от действующей процедуры процесс банкротства может инициировать только должник, исключаются кредиторы и уполномоченный орган. Упрощаются и другие составляющие: не ведётся реестр требований кредиторов, не проводится их собрание, не утверждается финансовый управляющий. Соответственно кредиторы гораздо слабее могут влиять на процесс банкротства, из которого исключаются третьи лица.
Однако у участников нулевых чтений, профессионально занятых процедурами банкротства, возникло немало вопросов по теме обсуждения. Прежде всего это касается участия третьих лиц при упрощённой схеме, тех самых арбитражных управляющих. По словам Татьяны Гусевой, директора Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, эта процессуальная фигура гарантирует баланс интересов в спорных ситуациях, когда должник может стремиться скрыть имущество, а кредитор, наоборот, — «навесить» дополнительные обязательства. И исключать управляющего было бы неверно.
Что касается оплаты его труда, то, по словам Татьяны Гусевой, её организация готова обслуживать такие процедуры, не требуя денег с несостоятельных клиентов, а получая компенсации в счёт бесплатного правового обслуживания неимущих, которое предусмотрено законодательством.
Возникал вопрос и о том, какое имущество не подлежит изъятию для погашения долгов. Олег Зайцев указывал, что последнее жильё, которое пока гарантировано от взыскания, может быть и «двухэтажным пентхаусом в Молочном переулке». Разумеется, это гипербола, вряд ли владелец такого жилья будет банкротиться из-за долга в 900 тысяч рублей, тем не менее проблема есть. Но, как подчеркнул председательствующий на слушаниях Леонид Шафиров, член Комиссии по общественному контролю, общественной экспертизе и взаимодействию с общественными советами ОП России, последние малогабаритные метры никто забирать не вправе. А о понятии разумной достаточности, характерной, кстати, для того же англосаксонского права, подумать стоит.
Долги — понятие социальное
Однако так ли несостоятельны люди, которые могут прибегнуть к упрощённому банкротству? Евгений Акимов, начальник управления принудительного взыскания Сбербанка РФ, рассказал, что сегодня его сотрудники очень часто вынуждены работать не с заёмщиками, которые не имеют ничего за душой, а с их поручителями: работает схема, при которой подбирают действительно нищего человека и под его данные получают кредиты. А когда приходит время расплачиваться, поручители уходят в сторону.
По словам Акимова, в этих случаях приходится иметь дело с мощными адвокатскими службами, которые обслуживают интересы такого рода поручителей. Потому стоит подумать, как подобные ситуации соотнести с процедурой упрощённого банкротства, когда кредитор, по существу, весьма ограничен в правах. При этом, как подчеркнул банкир, не стоит придавать излишнее значение фигуре арбитражного управляющего: те тринадцать справок, которые потребуются, чтобы объявить о банкротстве по упрощённому варианту, заёмщик, человек, как правило, здоровый, способен собрать сам в течение одной-двух недель.
Разумеется, не такие случаи определяют общую картину кредитных взаимоотношений в финансовых границах, подпадающих под действие упрощённого банкротства. Очень важно помнить о социальном значении вновь вводимой процедуры, подчеркнул Леонид Шафиров, рассказав случай, когда девушка-подросток выбросилась из окна, узнав, что мать, запутавшаяся в потребительских кредитах, ушла с работы и не имеет денег, чтобы обеспечить дочери приличное образование. «А была бы возможность объявить о банкротстве по упрощённой схеме, — резюмировал общественник, — всё, уверен, закончилось бы гораздо благополучнее, ведь банкротство — не катастрофа, а шанс начать новую жизнь».
Нулевые чтения закончились. Поправки и уточнения, которые внесли эксперты с учётом их социального значения, будут учтены разработчиками законопроекта.
Источник: Парламентская газета